Мыслящий тростник - Страница 61

— Это художественный образ. Метафора. Ее надо уметь истолковать.

— Значит, ты не веришь в воскресение плоти? — без особой надежды спросил Марсиаль.

— Честно говоря, нет, — покачал головой Юбер. — Хватит и того, что плоть нас мучает на этом свете. Недоставало, чтобы она отравляла нам существование еще и на том.

Уголки его губ опустились в брезгливой гримасе.

Пораженный этим завуалированным признанием, Марсиаль едва удержался, чтобы не спросить: «Неужели тебя мучает плоть?» Он окинул критическим взглядом фигуру свояка. Ему и в голову никогда не приходило связывать с Юбером представление о похоти. Марсиаль всегда считал Юбера целомудренным, чуть ли не импотентом. Но в конце концов, почему бы и нет… Внешность иной раз обманчива. Может быть, Юбер потому и не желает воскрешать свою плоть, что его мучит какая-то заноза? Но если и мучит, то, должно быть, крохотная.

— Но в царстве божием у нас не будет желаний, — сказал Марсиаль не без порицания в голосе.

— Что ж, в этом тоже веселого мало, — мрачно отозвался Юбер.

— По-моему, ты рассуждаешь легкомысленно. Церковь учит нас — если судить по тем крохам, которые остались у меня в памяти, — что мы будем поглощены божественной любовью, заполнены ею…

— Возможно. Я этого представить не могу, но вполне возможно.

— Догматы церкви вне пределов нашего разумения, — с важностью заявил Марсиаль. — От тебя требуют одного — верить.

— Да кто этого требует, хотел бы я знать? — пронзительно завопил Юбер. — Ей-богу, ты пришел просить у меня совета, и вдруг — на тебе — читаешь мне проповедь, точно духовный наставник!

— Я думал, что у тебя убеждения потверже…

— Я не теолог! Тебе надо обратиться к священнику!.. Ты получил бы сведения из первых рук. Straight from the horse’s mouth.

— Переведи.

— Это жаргон ипподрома. Хочешь узнать о забеге — лучше всего спроси у лошади.

— Ну знаешь, и сравнения у тебя…

Раздался телефонный звонок. В квартире Юбера Лашома этому аппарату редко приходилось отдыхать. Юбер сорвался с кресла, схватил трубку.

— Слушаю, — сказал он тихим, неуверенным голосом, словно на другом конце провода таилась какая-то угроза. — Ах, это вы… — Он с облегчением вздохнул. — Ничего нового. Только то, что я вам сообщил вчера вечером. Я звонил Клодине. У нее тоже ничего. — Он стал слушать. Куда девалась его светская бойкость, веселая игривость, которые Марсиаль наблюдал в прошлый раз, когда Юбер говорил при нем по телефону. Теперь Юбер казался напряженным, даже встревоженным. Он понизил голос, и у Марсиаля создалось впечатление, что его присутствие явно мешает Юберу говорить с собеседником откровенно. — Вы думаете?.. — снова заговорил Юбер. — Мне кажется, пока у нас не будет неопровержимых доказательств… — Он стал слушать. Весь затрясся. — У кого? — пробормотал он в испуге. — О, господи!.. Неужели вы думаете?.. — Опять стал слушать. Сказал: — Остается выяснить, какого рода… какого рода эти документы… — Снова стал слушать. Сказал: — Да, я не один, вы угадали, я не один. Хорошо. Договорились. Я позвоню в восемь.

Он повесил трубку и мгновение постоял, наморщив лоб и глядя сумрачным взглядом. Марсиаль встал.

— Ну мне пора, — сказал он, подходя к свояку.

— Мне сейчас и вправду не до разговоров о бессмертии, — пробормотал Юбер. — У меня заботы поважнее.

— Дело настолько серьезное? Послушай, не хочешь мне довериться — тебе, конечно, виднее, но если я могу помочь…

Юбер сделал отрицательный жест.

— Нет, не можешь. Это неприятности по части… — Он отвернулся. — По части служебной… Надеюсь, все уладится, но надо запастись терпением еще на несколько дней. Итак, до воскресенья. Мы будем вас ждать, как всегда, в восемь. Что до вопросов, которые тебя волнуют… — Интонацией он как бы открыл скобку: — Счастливчик ты, право! Не иметь других тревог, кроме бессмертия души! — Он вздохнул. — Хотел бы я сейчас быть на твоем месте и размышлять на досуге о том, есть ли бог! Увы! Дела мирские бывают порой куда более докучными… Но в общем, что тебе сказать? Читай. Прочти Тейара. Прочти Пауля Тиллиха. Есть работы о новой церкви — многие вышли совсем недавно. Купи их. Но вообще, Марсиаль, я тебя просто не узнаю. Ты — воплощенная житейская проза, да-да, не спорь, до сих пор ты был самым обыкновенным обывателем — и вдруг тебя начали волновать метафизические вопросы!.. Ну что ж, тем лучше. Мы немножко отдохнем от регби.

Марсиаль вернулся к себе, снедаемый любопытством. Что же это за служебная тайна, на которую намекнул Юбер? В телефонном разговоре он упомянул о «документах»… Может быть, речь идет о похищении секретных документов? Уж не новое ли дело об «утечке информации»? В конце концов, Юбер правительственный чиновник. Правда, шпионы вопросами культуры не интересуются, но кто его знает, может, ведомство Юбера как-то связано (посредством компьютеров) с министерством национальной обороны или с Комиссией по атомной энергии. Что, если вдруг разразится грандиозный скандал и имя Юбера Лашома замелькает на первых страницах газет? Эта мысль так подбодрила Марсиаля, что на некоторое время он даже позабыл о бессмертии души.

Но прошло несколько дней, а скандал не разразился и газеты не разоблачили Юбера Лашома как агента советской разведки. Марсиаль, пожалуй, не без некоторого разочарования вернулся к вопросам теологии. Он стал читать запоем все, что попадало под руку. Ох, уж эти философы, теологи, отцы церкви — они знай себе темнят, ходят вокруг да около, забивают тебе голову заумной терминологией и уклоняются от главных вопросов. Ты ощупью пытаешься продраться сквозь густой туман ученых словес, смысл которых тебе не мешало бы выяснить, а это невозможно, потому что у каждого автора свой собственный словарь, свои неологизмы, своя произвольная система отсчета. Марсиаль споткнулся на слове «ноосфера». Он позвонил свояку.